Неудивительно, что обычно предпочитают опираться на простые концепции максимизации и равновесия, вместо того чтобы взваливать на себя двойной груз проблем (как неотвратимых, так и созданных ими самими), ко­торые преподносят ортодоксальному теоретизированию явления роста. Существенно, что готовность идти на дальнейшие ком­промиссы была столь мала, что максимизация и равновесие со­хранили почетное место в теории, тогда как ключевые содержа­тельные явления были выброшены за борт.

Другой ответ на ту же проблему преобладает в литературе, посвященной природе конкуренции в отраслях, различающихся высокими темпами нововведений. Основные результаты, полу­ченные Шумпетером, нашли у экономистов широкий отклик в словесных описаниях поведения этих отраслей, но попыток их формализации было мало. Экономисты-теоретики, работав­шие в рамках идей максимизации и равновесия, всем своим существом ощущали, что соорудить из таких деталей модель шумпетерианской конкуренции будет крайне затруднительно. В результате, по крайней мере до недавнего времени, эконо­мистам, видевшим свою задачу в описании и объяснении эко­номических явлений такими, какими они им представляются, а не в том, чтобы тестировать или выверять на фактических данных каркас той или иной теории, приходилось работать с вербальными теоретическими положениями, для которых не было разработано никакого формального аппарата.

Комментарии запрещены.