Это— нереалистическое описание поведения и событий. Сохраняя упорную приверженность крайним абстракциям, ортодоксаль­ная теория все более изолирует экономическую науку от источ­ников информации и от открытий, которые могли бы иметь для этой науки огромную ценность, например от теории и практики управления, психологии, теории организации, истории бизнеса. И сильное абстрагирование, и вытекающую из него изоляцию можно было бы считать оправданными издержками, если бы они адекватно выполняли функции облегчения анализа сложных систем. Но эти абстракции лишь на хрестоматийном уровне в состоянии упростить задачу. И тут мы приходим ко второму коренному дефекту ортодоксальной теории — как в фундамен­тальных теоретических исследованиях, так и во многих прило­жениях она пользуется громоздким аппаратом. Сталкиваясь с фактами неопределенности и изменений, эта теория приписыва­ет огромную силу изощренным гипотетическим структурам предпочтения и субъективной вероятности. Грубо пренебрегая принципом Оккама, она размножает эти объекты в количестве, намного превосходящем эмпирически необходимое с точки зре­ния любой разумной перспективы придать им такое содержание, чтобы можно было с ними работать.

Можно отнестись с пониманием к щедрой заботе о логиче­ском украшении надстройки, если она покоится на прочном фундаменте. Можно считать разумной и оправданной и привер­женность шаткому фундаменту, если над ним возвышается про­стая и практичная надстройка. Но ортодоксальная теория все больше и больше предается построению вычурного логического дворца на зыбком эмпирическом песке.

Комментарии запрещены.