В принципе эти могли бы с куда большим успехом вписаться в более изощренную теорию, которая нашла бы более тонкое применение ортодоксальным теоретическим принципам. Тог факт, что такой теории на сегодняшний день не существует, на самом деле связан скорее с трудностью ее по­строения, нежели с недооценкой ее желательности.

Но при всей значительности трудностей, обусловленных сложным характе­ром самого предмета, важно отметить, что теоретики-ортодоксы сами налагают на себя дополнительные жесткие ограничения. Если понятия максимизации и равновесия, требуемые для моде­лирования неопределенности, разнородности и изменений, вво­дить должным образом (по стандартам ортодоксальной теории), то они образуют тонкий и замысловатый интеллектуальный ап­парат.

В моделях, адекватно сконструированных вокруг этих понятий, должны соблюдаться исключительно жесткие крите­рии последовательности и соответствия, настолько жесткие, что в результате из упрощенных и стилизованных до абсурда ситуа­ций вырастают сложнейшие головоломки. Мы не отрицаем того, что решение таких головоломок является достижением интеллекта, но это достижение представляло бы больший инте­рес, если бы были хоть какие-то основания полагать, что после­довательность и соответствие, которые с такой энергией пыта­ются представлять теоретики-ортодоксы, имеют место в реаль­ной действительности.

Комментарии запрещены.